Осеннее утро, как всегда в эту пору на приморье, выдалось влажным. Тяжелые, плотные росы покрыли листву деревьев, кровли домов. Пока не было солнышка, прозрачные капли, будто дождинки, срывались на землю. Но вот пробудился первый луч, и все засверкало, засияло. От роз в саду пошло несравнимое ни с чем благоухание. Крупные сочные гроздья винограда приманивали к себе рой пчел, которые неслись, издавая гул-музыку.
Две недели, как установилось бабье лето. Со стороны степи навевал до того родной запах трав, что у Адьяна Тюрбеевича до боли и в то же время с усладой защемило сердце. Вспомнил чабанскую точку, своих товарищей, с кем многие годы делил радости и хлопоты степной жизни, вспомнил верного друга Полкана…
Я не раз бывала на животноводческой стоянке Героя Социалистического труда Адьяна Ходжгурова.
Добротный жилой дом, выметенный до последней соринки двор, чистые базы – во всем чувствовался заботливый хозяин. И не потому, что сюда, на чабанскую точку, привозили различные делегации – сам Адьян любил во всем порядок.
И вот уже год, как заслуженный животновод, проводит дни на пенсии. Он понимает: хватит – возраст, здоровье не то. Но болит сердце, щемит по прошлому. Одно утешает – отару доверил сыну Сереже, а молодой зоотехник не подведет.
Адьяна Тюрбеевича позвала завтракать жена Дуня. В доме пахло ароматной джомбой, только что пожаренными борцоками. Но хозяин, прежде чем сесть за стол, взял свежий номер газеты «Приморские известия». Очки придавали его лицу еще большую солидность, и Дуня залюбовалась мужем: красавец, годы его нисколько не изменили. За рассудительность, основательность уважали его в селе Джалыково. Адьян никогда не позволял себе плохо сказать о человеке. Немногословный, сейчас бы сказали лапидарный, он был скуп на похвалу, но если что порицал или одобрял, это было как приговор.
Вот и сейчас, читая последние новости, жена заметила, как постепенно светлело лицо ее мужа. Он даже хмыкнул от удовольствия.
- Что интересного нашел, почитай, – между делом подала голос хозяйка.
- Да о нас, джалыковских, «приморка» пишет, – довольно откликнулся супруг. – Смотри, фотография нашего механизатора Андрея Очирова. А вот новости с сенокоса. Опять впереди бригада орденоносца Бориса Санчирова. Хороши дела у бахчеводов Гакиева и Манджиева – почти две тонны отправили арбузов потребителям. А вот, слушай, студенты приехали на помощь нашему совхозу. Правильно, их поддержка, как нельзя, кстати. Слышишь, Дуня, путевку лучшему студенту в ГДР выделили, счастливчиком стал Эдуард Хайко – мальчишке 17, а он уже два курса в КГУ закончил. Умница! – Довольная улыбка осветила лицо хозяина дома. – Хорошая смена растет.
- Ты завтракать-то будешь, политинформатор, – засмеялась супруга. – Газета подождет.
- Погоди-погоди, мать, смотри, в этом году наши решили заложить силос в районе Старого Оленичева. Вот это славно. Тут же все отары близко, можно хорошо сэкономить на транспортных расходах. – Адьян Тюрбеевич отложил газету. – Вот теперь можно и отзавтракать.
Дуня хлопотала у плиты. Ее спокойное лицо в то же время выдавало все чувства. Было видно, что женщина очень довольна, что ее Адьян, наконец-то, дома. Когда чабановал, редко видела она его в семье, а если приедет на день-два, все думы – о работе. Евдокия Убушаевна сама себя успокаивала: «Так и должно быть. Придет время, отдохнет дома».
…Если в двух словах сказать об Адьяне Тюрбеевиче, то это выглядело бы так: жил просто, о богатстве и славе не думал, благодарил Бога за каждый прожитый день.
Как горец не мыслит своей родины без гор, так калмык не представляет себя без степи. Большую часть жизни Адьян Ходжгуров прожил на просторе, среди вольных ветров и душистых трав. Полной грудью вдыхал степной воздух, любуясь широтой и размахом в утренние зорьки и солнечные вечерние закаты. Когда ранней весной не спал ночами, ожидая очередного приплода от овечек; в зимнюю стужу, когда укреплял тепляки от снежных заносов.
В одну из поездок на его чабанскую стоянку я спросила будущего Героя Социалистического труда, не устал ли он от однообразной ежедневной работы?
Улыбнулся Адьян Тюрбеевич и тихо сказал:
- Я калмык. Степь – мой дом, моя жизнь. Здесь я родился, здесь помогал отцу перегонять отары на пастбища, по степи скучал в Сибири. Сюда вернулся и никогда не покину эту землю.
Родился Адьян 10 июня 1929г. в селе Зурмута Бергутинского сельсовета Лаганского улуса в семье Ходжгура Хаблановича Тюрбеева и Эльзяты Эрдни-Горяевой. (По последней предвоенной переписи населения в Зурмуте проживало на 1 января 1939г. 340 чел.). Окончил шесть классов неполной средней школы. Когда в их дом постучались солдаты, было парнишке 14 лет…
Уже будучи взрослым, Адьяну часто снился один и тот же сон: везут его и еще много людей в товарных вагонах неизвестно куда. Он пытается вырваться из вонючей тесной тьмы, он готов прыгнуть в неизвестность, но его держат чьи-то крепкие руки. Оглядывается парень, а на него смотрят печальные глаза матери. Они умоляют мальчишку: пожалей меня. Глаза матери, скорбные и горестные, ее тяжелый взгляд так и остались в памяти Адьяна на всю жизнь. Напрасно он тогда метался в поисках правды, тщетно искал ответы на вопросы: «за что?», «за какой грех провинились тысячи людей?». Ни у кого не находил ответа.
Конечной остановкой для них была станция Лузино Ульяновского района Омской области. Это сейчас расстояние между Элистой и Омском составляет примерно две тысячи семьсот девяносто километров, проехать его на автомобиле можно за сорок три часа восемнадцать минут. Путь пролегает через тридцать три города. А тогда в вагоне для перевозки скота, в самый мороз, да с маленькими детьми ехали 13-16 суток.
Здесь, в совхозе «Пятилетка» начал Адьян работать с 16 лет.
В Сибири встретил свою первую любовь, землячку Дуню Убушаеву. Здесь родились у них Наталья, Александра и Данзан.
Все плохое когда-нибудь кончается. Верили калмыки, что и на их улице будет праздник. 13 долгих тяжелых лет не сломили людей. Может потому, что помогали добрые сибиряки? А, может, вера и надежда поддерживала. Главное, не растоптали тираны душу. И, будучи «смертельно ранеными», смогли выжить, подняться и выстоять.
В апреле 1959 года Ходжгуровы всей семьей возвратились на родину, поселились в селе Михайловском (Джалыково), а уже с 10 июля Адьян был зачислен в совхоз «Оленичевский». Сначала – разнорабочим в стройцех, а с июля 1961г. – помощником чабана.
Постепенно жизнь налаживалась, семья полнилась. Родились Сергей, Ирина, Лиза и Алена.
Старший чабан Очир-Горя Хазыков, у кого работал Адьян, быстро понял, что не будет 32-летний мужчина ходить у него в помощниках. И в 1963 году, уходя на заслуженный отдых, со спокойной душой доверил отару Ходжгурову.
И поселился с тех пор чабан в степи на долгие 30 лет.
Немало было животноводов и в то время, которые работали ради заработка. Такие не очень переживали за хозяйство, не болели за выполнение плана. Адьян Ходжгуров был не из таких. И команду подобрал подобающую. Бок о бок, под одной крышей, долгие годы проработал вместе с Андреем и Александрой Алгаевыми, Нараном Бадма-Халгаевым.
В отаре Ходжгурова были и мериносовые, и каракульские овцы. На откорме содержали тысячи животных. Не все брались откармливать старых овцематок, бригада Ходжгурова и с этим справлялась.
…В 1969 году зима была самой лютой. Снежные заносы не позволяли совхозным водителям добраться до чабанских стоянок, чтобы подвезти корма. Животных пришлось кормить камышом, заготовленным, в соседней Астраханской области. Отара была спасена.
Большой падеж ожидал овец и в зиму 1986 года. Вот тогда и проявилось то самое качество чабанской взаимовыручки. Друзья-животноводы Монгол Максимов, Петр Сарзманов, Манджи Далантаев, Кола Убушаев, Нимя Сарангов, братья Чумбаевы, Дагдыш Болдырев, Харцха Сангаджиев, Михаил Манджиев здорово выручили.
В 1999 году Адьяну Тюрбеевичу отмечали всем селом 70-летие. Когда ведущая праздника начала перечислять все заслуги именинника, зал долго аплодировал юбиляру. Адьян Ходжгуров 20 лет был членом обкома партии, избирался депутатом Верховного Совета Калмыцкой АССР, депутатом Верховного Совета СССР. В 1966, 1975, 1988 годах награжден бронзовыми медалями ВДНХ СССР, в 1982 году - золотой медалью. В 1976 г. ему вручен знак ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ «Наставник молодежи». В 1970 г. – «Ударник коммунистического труда». Он удостоен звания Заслуженного животновода Калмыцкой АССР. С 1971 года на его широкой груди засиял орден Ленина, с 1973 г. – орден Трудового Красного Знамени. 12 марта 1982 года за успехи в животноводстве Президиум Верховного Совета СССР присвоил знатному чабану звание Героя Социалистического Труда с вручением второго ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».
Да, были у нас такие замечательные награды в советский период страны. Это наша история. Этим и гордимся.
Но только в день 70-летия многие джалыковцы узнали о больших заслугах своего земляка. Очень скромным был Адьян Тюрбеевич.
Бывший глава администрации Джалыковского СМО Николай Мангаев рассказал такую историю:
По совхозным делам приехал Адьян Тюрбеевич на прием к первому секретарю обкома КПСС. Занял очередь в приемной, сидит тихо, дожидается. Проворные посетители заходят-выходят, а Ходжгурову, хоть и очень надо, но не позволяет ему совесть пройти вперед. Один из них «пожалел» и обронил: «Ты что, Адьян Тюрбеевич, заходи. Если бы у меня была Золотая Звезда Героя, я бы не сидел в очереди». Что ему мог ответить скромный чабан: не приучен он к наглости, по чести привык все делать.
…Когда Героя провожали на пенсию, в совхозе посчитали: за годы работы получено было чабанами бригады более 30 тысяч ягнят. А шерсти настрижено столько, что ее хватило бы более чем на 130 тысяч шерстяных костюмов. Не посчитали только, сколько шуб и шапок каракулевых можно было сшить за сданные чабанами смушки…
Это было время особого труда, когда, не побоюсь этого слова, сгорали на работе. Очень хорошо сказала в своих стихах Римма Казакова:
«Отечество, работа и любовь –
вот для чего и надобно родиться,
вот три сосны, в которых – заблудиться
и, отыскавшись, – заблудиться вновь»
Четырнадцать лет, как нет нашего земляка (с 6 февраля 2006 года). Есть в селе Джалыково улица имени Ходжгурова, достойно носят его фамилию дети и внуки.
Любовь Головкова, Лагань-Джалыково
